Придорожная трава - Страница 125

125

Илья исподлобья глянул на нее:

– Мне не наплевать на вас. И на ваших девочек – тем более. Я не желаю вашей смерти, наоборот. Я говорю вам – уезжайте. Уезжайте как можно скорее.

– Но я не могу! Не могу! – крикнула Вероника, – как вы не можете этого понять!

Илья покачал головой:

– Да, мне этого не понять.

– Тогда, если не понимаете, просто пожалейте меня. Просто пойдите мне навстречу. Ведь вы – великодушный человек, разве нет?

– Наверное, не настолько…

– Но почему, почему?

Илья сжал зубы – ему всегда было трудно говорить «нет» в ответ на чью-то просьбу, тем более такую искреннюю и отчаянную.

– Я не понимаю вас, а вы – меня. Я не могу продать избушку. Для меня это хуже, чем умереть. Я, возможно, готов рисковать своей жизнью, чтобы спасти вас и ваших детей, но вы просите у меня невозможного… Мне жаль, что я ничего не могу для вас сделать…

– Вы отказываете мне? – она поджала губы.

– Я не хочу вас обидеть, или унизить, поймите… – Илья приложил руки к груди, – попросите меня о чем угодно, и я все сделаю для вас. Но я не отдам вам избушку, это невозможно. Это не только мой дом, хотя и этого было бы вполне достаточно. Это… это выше меня.

– Выше? Вы все время используете абстракции, которые ничего не поясняют.

– А вы хотите понять? Я попробую объяснить вам попроще… Если вам интересно.

Вероника, похоже, вовсе не хотела его объяснений, но ответила:

– Ну, попробуйте. Может быть, я пойму.

– Вы представляете себе, что такое равновесие? Неустойчивое равновесие. Вот смотрите… – Илья поднял топор и положил поперек бревна рядом с собой, – если я только дотронусь до него, он упадет.

Топор со звоном скатился в опилки.

– Вы видели? Если снести избушку, получится то же самое. Все упадет, рассыплется. Ничего не будет. Долины не будет. Да, вы сможете жить тут спокойно какое-то время, никто после этого вас не потревожит. Потому что некому будет вас тревожить. Долины уже не будет. Вы заметите это не сразу, но постепенно Долина превратиться в болото, ваш дом осядет в него, как и все остальные дома, уйдут в трясину дороги, болото поползет во все стороны отсюда, разрушая поселок…

– Вы рисуете мне какую-то глобальную экологическую катастрофу, – снисходительно улыбнулась Вероника.

– Почему «глобальную»? Вовсе нет, – пожал плечами Илья, – я бы и катастрофой это не назвал. Просто медленное умирание.

– Ну хорошо, медленное умирание, болото, разрушение поселка, – Вероника махнула рукой, – но вам-то что за дело до всего этого? Пусть себе умирает, вас же это не коснется.

Илья посмотрел на нее грустно и непонимающе:

– Я – часть Долины. Как же это может меня не коснуться? Если честно, я не знаю, что в этом случае произойдет со мной. И не хочу этого узнавать. А люди, которые живут неподалеку? Вы подумали, что будет с этими людьми? Они останутся бездомными, в отличие от вас.

– Это я останусь бездомной, если уеду отсюда! – крикнула Вероника, – это я останусь бездомной! И мои дети! И мне нет никакого дела до людей в поселке, которые через много лет, постепенно, как вы говорите, могут лишиться своего жилья. Да я просто в это не верю!

Илья помрачнел. Бесполезно что-то объяснять. Возможно, бедность кажется ей чем-то значительно хуже смерти? Возможно, деньги так много значат для нее, что она готова рискнуть жизнью, лишь бы их сохранить?

– Я не продам вам избушку.

– Ну почему, почему?

– Вы хотите сохранить свои деньги, а не жизнь. Такой ценой спасать ваши деньги я не стану

– Ну какой, какой ценой? Что вы лично потеряете, чего я не смогу вам вернуть?

– Себя, – Илья пожал плечами, – я потеряю себя. И вы мне этого вернуть ну никак не сможете.

– Значит, для вас ваша собственная принципиальность важней, чем чужая жизнь?

Илья вздохнул:

– Вы ничего не поняли. Не жизнь, а богатство. И это не принципиальность ничуть, а… это совсем другое. Вы не слышите меня, вы не хотите слышать того, что я вам говорю.

Вероника поднялась:

– Значит, вы отказываете мне? Окончательно отказываете?

Илья кивнул и закусил губу.

– Тогда знайте: я уничтожу вашу избушку, чего бы мне это ни стоило. И если вы встанете у меня на дороге, я уничтожу и вас!

Илья пожал плечами, но от ее слов холодок прошел у него между лопаток.

Ника решительными шагами направилась к дому, все еще кипя от негодования, когда на память ей пришли слова ведуньи о том, что долина находит себе стража, который за избушку жизнь положить готов. Она даже приостановилась, поразившись собственной глупости: как ей могло прийти в голову просить плотника продать ей избушку? Чем она думала, когда надеялась на его великодушие? И ребенку очевидно, что избушку он не продаст! А она еще и позволила себе… Какой ужас… Как ему это удалось? Она вовсе не хотела ничего подобного. Да, ей было приятно, что он разглядывает ее ноги, она и шорты надела, чтобы он растаял и потерял самообладание. Но в результате растаял не он, а она! Что на нее нашло? Может, ведунья соврала, и плотник все же обладает какой-то магической силой? Как вовремя появились близняшки, иначе неизвестно, чем это могло закончиться! А главное, он все равно ей отказал! И у нее нет ни единого способа завладеть избушкой. Ни деньгами, ни увещеваниями и мольбой, ни силой, ни хитростью – она никогда ее не получит. Наверное, плотник и вправду скорей согласится умереть, чем позволит ее разрушить.

Ника добралась до дома и села в шезлонг на террасе. Надо позвонить Алексею, возможно, он что-нибудь придумает.

Но Алексей не придумал ничего. Он собирался уезжать в Томск. Там у него нашелся какой-то верный человек, который готов под проценты ссудить ему некоторую сумму, и принять в залог его фирму. Этой суммы все равно не хватит, чтобы покрыть требования инвесторов, но, по крайней мере, это лучше, чем ничего. Он планировал пробыть там неделю, пока эксперты оценят стоимость разрабатываемых «Сфинксом» проектов. Нике же показалось, что он просто собрался сбежать.

125